Гамбит Маахира, несостоявшееся

[inserted]

Маахир первоначальный. Написала, глянула, не понравилось. Можете почитать, каким он НЕ будет
А вот Яфайя, Белкет и Золтан, кажется, уже состоялись характером. А может и нет.

читать то, что должно быть переделано

Утро выдалось очень тяжелым.
Для начала, невольница, видать, по рассеяности перепутала благовония, и вместо мяты добавила в воду для умывания мелиссу. Первый в Круге велел выпороть дуреху, и воду ему, разумеется, немедленно подали какую нужно, но осадок все равно остался.
Потом внезапно оказалось, что его любимый слон страдает желудком, и потому везти никого никуда не сможет. Яфайя пришел в ярость, грозился всех придать мучительной смерти, и только мягкие увещевания первой жены спасли перепуганных людей от немедленной расправы. Так как крепить беседку и вообще готовить другого слона к выезду было долго, а к Совету опаздывать правителю было непозволительно, ему пришлось воспользоваться носилками. Паланкин Первый в Круге не любил, пожалуй, даже больше, чем мелиссу: в нем его нещадно укачивало. Мрачно наблюдая за царящей на просыпающихся улицах суетой из-за полупрозрачных, расшитых золотым шитьем занавесей, Архимаг досадовал и на слуг, и на бестолкового слона, и на ни в чем не повинных големов, неторопливо тащивших паланкин на своих золотых плечах.
Совет Второго Круга тоже ничем не порадовал. Поголовье гремлинов падало, Квейс взвинтил цены на шелк, два торговых каравана на границах с Империей Сокола подверглись нападению грабителей. Донесения с войны тоже были одно печальней другого. Механические разведвойска магов увязали в болотах Эриша, живые не возвращались, караваны с продовольствием постоянно подвергались нападениям нежити. В общем, как всегда, победы были смешны, а потери ужасающи.
Ну и вот теперь еще и это. А впрочем, чего еще ожидать от такого отвратительного утра? Разве что выяснится, что пока он тут разгребает свитки с прошениями, некроманты взломали защиту и телепортировали войска прямо на дворцовую площадь...
Яфайя, вздохнув, подал знак рукой. Стоящие у дверей големы плавно повернулись и распахнули широкие, украшенные затейливой узорной резьбой створки. В коридоре почтенно ожидали разрешения войти пара златогривых ракшас. Они держали под локти причину постоянных головных болей Первого в Круге. Увидев раскрывшиеся, наконец, двери, ракшасы втащили это бедствие из бедствий в рабочий кабинет Архимага, почтительно поклонились, сложив верхние руки крест-накрест на широкой груди, а нижнюю пару положив на рукояти сабель, а затем удалились.
Источник забот пожилого мага оказался молоденьким юношей, лет шестнадцати на вид - впрочем, глядя на еще хрупкое подростковое телосложение, нежные черты лица, подведенные глаза и неестественно яркие, явно подкрашенные губы, его вполне можно было перепутать с девочкой. Он небрежно одернул съехавшую с плеча измятую тунику лазоревого цвета из тонкого хлопка, брезгливо стряхнул с себя невидимые пылинки. Голова его была непокрыта, длинные черные волосы пребывали в беспорядке, а босые ноги и подол туники перепачканы в песке - уныло поблескивали запыленные золотые ножные браслеты. В довершение безобразия, на юноше не было шаровар, выглядывали из-под украшенного узорчатой тесьмой разреза худенькие голые коленки. Дерзкий мальчишка даже и не подумал поклониться, как подобает магу, встретившемуся с правителем, а так и стоял, надменно задрав нос и глядя куда-то вверх и вбок.
- Ну, и? - устало спросил Яфайя, оглядев его с головы до кончиков накрашенных нежно-алым ноготков. - И что это такое?
Юный маг все так же молчал.
- Что это такое, я спрашиваю? - повысил мужчина голос. - Почему тебя опять приволокли ко мне в таком непотребном виде, а? Нет, вы только поглядите - лохматый, в пыли, раскрашенный, как дешевая шлюха, и без штанов! Без штанов!!
- А мне времени одеться не дали. Уверяю вас, дядюшка, дай мне ракшасы хотя бы десять минут, я бы предстал пред вами и в штанах, и даже обутым, - вежливо улыбнувшись, ответил тот. Впрочем, чересчур вежливо и весьма фальшиво.
Яфайя вздохнул, переставил справа налево тяжелую мраморную чернильницу. Подвинул на край стола свитки с не сломанными еще печатями, спросил устало:
- Ну, и из чьей постели тебя вытащили на сей раз, о горе и позор рода?
- Кассима-аль-Мектуба, - все так же вежливо улыбаясь, ответил тот. И добавил. - Я не перестаю удивляться вашей прозорливости и расторопности стражников, дядюшка. Как им удается меня каждый раз находить?
- Ох, кости немертвых, и скольких же мне приказать казнить на этот раз, чтобы о твоих... выкрутасах никто не узнал? Сколько голов должно полететь с плеч, пока ты не поймешь, наконец, что нормальному магу положено делить ложе с девушками и только с девушками? Если о себе не думаешь, ты хоть любовников своих пожалей.
- Я-то что? Это вы пожалейте их, да тех, кто придумывает поводы для арестов и казней, - нагло ответил юноша, переступая босыми ногами по ворсистому ковру. Маг покачал головой:
- Эх, женить, женить тебя поскорее нужно... На какой-нибудь девушке, помягче да поласковей. Глядишь, влюбишься, как нормальный человек, да повылетит из тебя вся твоя дурь.
По подкрашенным губам прошелся кончик языка, в глазах проскользнула неприкрытая усмешка:
- А мне... не нравятся девушки, дядюшка. Такой уж я есть, и меня не переделаешь.
- Уж если мы приучаем всех учеников-левшей держать перо в правой руке, то и тебя, рано или поздно, от дурной привычки отвадим, - холодно улыбнулся Первый в Круге. - И в кого ты такой уродился, о бедствие из бедствий?
Юноша лишь фыркнул в ответ и задрал нос.
- Перед тем, как сделать очередную глупость, подумай, что бы сказал твой отец? Что бы сказал мой младший брат, узнав, что мне раз за разом приходится вытаскивать его сына то из-под одного мужчины, то из-под другого? Ты думаешь, твоя мать бы порадовалась, увидев тебя такого вот, с голыми коленками? Уж наверное, о другой жизни для сына мечтала она, нося тебя под сердцем... Вспоминай их лица каждый раз перед тем, как позволишь очередному извращенцу к себе прикоснуться. Вспоминай, Маахир - быть может, хотя бы это тебя образумит?
Синие глаза полыхнули ненавистью и злобой, но юный маг смолчал. И глядя на то, задран подбородок, упрямо сжаты губы, а крылья точеного носа подрагивают от возмущения, Яфайя устало и огорченно вздохнул. Упрямства в его племяннике было даже больше, чем в его покойном - мир душе его - брате, а вот ума и порядочности, увы, куда меньше.


***
Равномерно и размеренно постукивали костлявые, иссушенные временем пальцы по тяжелой столешнице.
- О чем там, говоришь, пишут?
Голос Белкета был равнодушен, холоден и сух. Словно бы северный ветер перебирал песчинки среди безжизненных развалин... Золтан еще раз глянул на письмо. Написанные на самом дорогом, тонкой выделки белом пергаменте, вились аккуратные строчки ровных букв. Пробежался глазами уже, наверное, в сотый раз, поднял голову на наставника, пожал плечами:
- Маги молят о пощаде и просят примирения. Они готовы отозвать войска, признать независимость некромантов и как школы магии, и как государства, и прекратить все притеснения и гонения. Хотят переговоров.
Уголки узких, бледных губ недовольно дрогнули:
- А это? - первый из некромантов кивнул в сторону окна. Золтан усмехнулся:
- Присылают нам дары, как было принято в Семи Городах. Ткани, драгоценности, золото, артефакты, рабов, книги.
- Ты полагаешь это смешным?
- Я полагаю, что маги еще глупей, чем я думал, а Яфайя вконец выжил из ума. Знаете, что он пишет? - некромант возмущённо потряс письмом и издевательски продекламировал. - "И среди прочих невольников истинную жемчужину Серебряной Лиги, лучшую из драгоценностей посылаю я моим собратьям в дар, прекраснейшего из смертных, и да усладит он взоры и желания достойных."
- Собратьям, надо же, - прошелестел Белкет.
- Вот я и говорю. Побрякушками и тряпками откупаться! - швырнул свиток на стол его собеседник.
- Кто досматривал караван?
- Сандро со своими учениками на границе Эриша, и еще раз я здесь, в городе.
Белкет удовлетворенно кивнул: второй из его учеников слыл небывало дотошным, когда речь заходила о вопросах безопасности.
- Что-нибудь обнаружил?
- Все в точности так, как указано в письме и подорожных. Ничего подозрительного, ни одной вещи с двойным дном или скрытым заклятьем, ни одной иллюзии. Все чисто, как и написал Сандро.
- Удивительно, что вы с ним сошлись хотя бы в этом вопросе... А живые?
- Обычные люди, - пожал плечами Золтан. - Три мага, остальные нет. Два, что были в сопровождении, пока в темницах.
- Мы посланников не убиваем, - в безжизненный шелест вплелись нотки укора, - будь они хоть маги, хоть орки, хоть демоны. Это против чести.
- Так потому и в темницах, а не в армии личами, - пояснил ученик.
- Напиши им подорожные, дай припасов и пусть отправляются в обратный путь. А что с третьим? При нем есть грамота герольда?
- Нет.
- Значит, убить и поднять. Всех остальных раздать, если никому не нужны, тоже убить и поднять. Пусть приносят пользу, - сказал Белкет и снова углубился в чтение. И был крайне удивлен, услышав осторожный голос Золтана:
- Я... простите за дерзость, наставник, но я не думаю, что его следует убивать.
Темные провалы глазниц первого из некромантов, пылающие призрачным зеленоватым пламенем, вновь посмотрели на ученика:
- Отчего же?
- Это племянник Яфайи.
- Заложник... - задумчиво проговорил Белкет. Ученик кивнул:
- И я бы посоветовал вам, наставник, все-таки взглянуть на него, - и добавил, ухмыляясь уголочком рта. - Потому что это и есть та самая жемчужина, о которой говорится в письме.

***
Один угол у полога отвязался и теперь трепался и хлопал на сильном, холодном ветру, продувающем весь фургон насквозь. Руки у Хаят тряслись. Кисточка дрогнула и вместо того, чтобы четким движением положить помаду на нижнюю губу, неуклюже мазнула от уголка рта вверх. Маахир разгневанно зашипел, осторожно промокнул след платком, отобрал у одной дурехи кисточку, а другой приказал:
- Зеркало!
Резкий окрик подействовал, и трясущиеся ручки невольницы подняли небольшое зеркальце повыше. Из зеркального полумрака на юношу глянуло миловидное личико, бледное, с подтекшим кохлем вокруг глаз. Ко лбу прилипла прядка влажных волос. Маахир смахнул ее и выругался: Ургаш побери этот Эриш с его туманом и сыростью! Вечно вся одежда мокрая, краска с лица течет, волосы не уложишь, спасибо хоть они у него не вьются, а то бы ходил одуванчиком... А еще эти дуры-невольницы трясутся от страха и ничегошеньки не могут толком сделать.
- Принесите еще воды, - распорядился он, раздраженно отбрасывая платок. - Да побыстрей.
Девушки, испуганно всхлипывая, затравленно оглядывались на хлопающий на ветру полог фургона, жались друг к другу и даже и не думали исполнять распоряжение, чем окончательно вывели мага из себя:
- Я вас всех, всех продам, да нет, не продам даже, а подарю первому попавшемуся некроманту, если вы мне немедленно не принесете воды! - заорал он на них. - Вон! Немедленно! Обе!
Девушки, испуганно всхлипывая, убрались исполнять его приказ. Маахир же схватил гребешок, стянул заколку с волос и начал раздраженно расчёсываться. Почему некроманты не могут жить там, где тепло, сухо и солнечно? Какого дьявола они торчат в этих всеми богами забытых болотах?
Он совершенно не испытывал страха, хотя, наверное, должен был, одни только иголочки волнения, возбуждения и предвосхищения покалывали сердце: как же, наконец-то, ну хоть какое-то приключение.


Я же права, Маахир не такой?